Свою жизнь Дали преврати в постоянно действующий аттракцион. Все его появления на публики не обходились без спектакля, порой проходящего с риском для жизни – так, явившись как-то на лекцию в водолазном костюме, Дали не учел, что кислород внутри может быстро закончиться и начал задыхаться, а ничего не подозревающая публика аплодировала, глядя, как внутри пучит глаза и синеет выдумщик Дали. После этого лекции он посещал максимум – в лимузине, с салоном, заваленным кочанами цветной капусты.
В середине жизни всем своим обликом он напоминал полоумного испанского гранда времен королевы Изабеллы – черные локоны до плеч, впалые щеки аскета. На лице выделялись горящие глаза и замысловатой формы усы – предмет его неустанных забот и особой гордости. Он позаимствовал их у Веласкеса, с автопортрета мастера, каждое утро он бриолинил, закручивал их, победительно торчащих вверх – по теории Дали у гения и победителя не может быть пораженческих, уныло свисающих вдоль щек, усов.
К концу жизни этот хулиган не прекращал веселиться, когда он давал аудиенции, а иначе это не назовешь, то являлся гостям то в шитом золотом мундире в броне из орденов, то в плаще из шкур леопарда, то по-простому – голый.